Большая часть лубков из коллекции Музея была собрана и привезена В. М. Алексеевым во время первого путешествия в Китай в 1906–1909 гг., где он в период с весны по осень 1907 г. принимал участие в археологической миссии, организованной его преподавателем по стажировке в Коллеж де Франс блестящим французским знатоком и переводчиком древнекитайской литературы Эдуардом Шаванном. Позднее в своем дневнике, он так написал об этой судьбоносной встрече: «Шаванн поражает знанием огромнейшей археологической литературы. Экспедиция его — это первая организованная по всем требованиям науки китаеведческая экспедиция. И надо думать, что она извлечёт, наконец, путешествия в Китай из жалкой компетенции миссионеров и консулов, положит конец пассивному созерцанию загадок Китая, излитых в столь многочисленных „путешествиях“ (вернее „блужданиях“) европейцев по Китаю. Научное воодушевление... не оставляет его ни на минуту».

К этому путешествию В. М. Алексеев готовился долгих восемь лет, сначала студентом Санкт-Петербургского университета, затем стажируясь (или как тогда говорили, проходя обучение «для дальнейшего приготовления к профессорскому званию и методологического совершенствования») в Европе (Лондон, Париж, Берлин) и Китае (с октября 1906 по май 1907 гг.).

Маршрут экспедиции был разработан Шаванном. Отправным пунктом должен был стать Тяньцзин, далее по Великому каналу на лодке до Дэчжоу, затем по Северному Шаньдуну и Хэнани до Сианьфу, потом снова на север по Шаньси до Тайюаньфу. В экспедиции так же принимали участие фотограф, мастер по изготовлению эстампажей и слуга. 16 мая 1907 г. экспедиция выступила из Пекина.
Во время путешествия, которое продолжалось пять месяцев, В. М. Алексееву удалось посетить основные центры производства китайской народной картины. В конце ХIХ — начале ХХ вв. в Китае таких центров насчитывалось более пятидесяти. Основная часть коллекции была приобретена в мастерских Янлюцина. Особой известностью пользовалась печатня Дай Ляньцзэна, существовавшая с ХIII в.

Несмотря на стеснённость в средствах, начинающему исследователю посчастливилось собрать уникальные материалы и коллекции, которые он разрабатывал всю оставшуюся жизнь и представил в виде необозримого литературного и научного, опубликованного и неопубликованного наследия.

Дневники путешествия 1907 г., В. М. Алексеев не успел обработать и опубликовать самостоятельно. После его смерти в 1951 г. эту работу завершили его вдова Н. М. Алексеева и дочь М. В. Баньковская. Их усилиями в 1958 г. дневник академика увидел свет под названием «В старом Китае».

В общей сложности по материалам и впечатлениями от этого первого путешествия в Китай В. М. Алексеевым было задумано и подготовлено в той или степени завершенности 282 статьи.

Государственный музей истории религии обладает уникальным собранием китайской народной картины (лубков) конца ХIХ — начала ХХ в. Коллекция была приобретена у известного ученого, основателя российской школы китаистики, знатока китайской культуры, академика Василия Михайловича Алексеева. Большая часть лубков была им собрана во время первого путешествия в Китай в 1907 году, где он оказался в составе экспедиции, организованной лучшим специалистом той поры в области древнекитайской истории Эдуардом Шаванном.

В. М. Алексеев был первым из исследователей, кто по-настоящему заинтересовался китайскими лубками, увидел в них подлинное произведение искусства, самобытное выражение китайской народной культуры. В мае 1907 года в Пекине он записал в дневнике: «Лубочная картина, этот чрезвычайно любопытный образец народного искусства, представляется мне благодатным полем для наблюдения и исследования».

Коллекция Государственного музея истории религии насчитывает около 1200 лубков. Значительную часть коллекции составляют няньхуа — новогодние картины, отличающиеся яркой раскраской и декоративностью. Черно-белые гравюры — маджи или чжима — с изображением различных божеств печатались на дешевой желтоватой бумаге и предназначались для сожжения во время жертвоприношений.

Тематика китайских народных картин из музейного собрания чрезвычайно широка. На лубках изображались персонажи народного пантеона, многочисленные благопожелательные символы, сюжеты старинных преданий и легенд, обожествленные герои древности, события, современные художнику. К самостоятельному типу относятся картины со сценами из спектаклей традиционного театра.

Вот уже не одно столетие процесс изготовления лубочной картины проходит одни и те же этапы: рисования, гравирования на досках и печати. Первый из них — рисование — является самым важным. Изготовление лубка начинается с эскиза тушью. Затем, получив одобрение хозяина печатни, художник переносит изображение на специальную тонкую бумагу и лицевой стороной наклеивает на гладко оструганные доски из орехового или грушевого дерева. По линиям рисунка вырезают одну доску для черно-белой или несколько досок для цветной печати. Полученный отпечаток отдают для раскраски, наиболее опытные рисовальщицы «открывают лицо», т.е. кистью наносят белила и розовую краску, оттеняют брови и губы. Только после этого лубок может считаться готовым.

В своем дневнике В. М. Алексеев отмечал, что особый интерес для исследователя лубка представляет вопрос о том, кто является их изготовителем. Чтобы на него ответить, необходимо вспомнить, что составляло специфику китайского классического образования. «Китайский ученик, — писал В. М. Алексеев, — начинается не с детских текстов и легких рассказов, а сразу с конфуцианского канона. Выучив наизусть — непременно в совершенстве — и научившись понимать с полной отчётливостью и в согласии с суровой, непреклонной традицией все содержание этой китайской библии, которая, конечно, во много раз превосходит нашу, хотя бы размерами, не говоря уже о трудности языка, после этой суровой выучки, на которой „многи силу потеряли“ и навсегда сошли с пути образования, ученик старой классической школы приступает к чтению историков, философов разных школ, писателей... Эти сошедшие с круга неудачники уже не считаются образованными людьми и составляют в китайском обществе какое-то ходячее недоразумение когда-то чему-то учившихся... К их числу принадлежат и те художники, которых мне довелось видеть на лубочных фабриках Пекина, Янлюцина, Цюйфу и, наконец, здесь в Чжусяньчжэнь».